Сепарация: отделиться или осиротеть?
На заре моего увлечения психологией мы с подругой обсуждали сепарацию ребёнка от родителя, и она сокрушалась, что вот, мол, её мама никак не даёт ей отделиться: всё держит и держит. Винит, стыдит, манипулирует, ругает, осуждает, обесценивает и вообще считает маленькой и даже почти никчемной. Вот если бы она наконец поняла, что этого делать не надо, а по-доброму отпустила на все четыре стороны!
Сейчас, по прошествии уже нескольких лет, я ясно вижу: невозможно пройти эту самую сепарацию, если родитель ребёнка «отпускает». Отдельность – это то, что забирают у старшего, а не принимают как данность. Невозможно идеально пройти идеальный подростковый бунт не споткнувшись, не поссорившись с родителем, не разочаровавшись в нём и не дав ему разочароваться в себе – на самом деле это означает так его и не пройти.
Что происходит, если родитель «отпускает» ребёнка в отдельность раньше, чем тот созревает это право забрать? В таком контексте для ребёнка это воспринимается как «изгоняет» и даже «убивает», ведь малыш оказывается один во враждебных джунглях. Родитель исчезает равно умирает, и кто остаётся? Сирота с минимальными возможностями к выживанию.
В ситуации истинной сепарации первым отвергает ребёнок. Он делает это из внутреннего импульса, состоящего из витальной готовности быть собой, а не частью психики родителя, и одновременно надежды, что родитель устоит в этой буре. Справившись со всем этим, он получает награду – новый горизонт и живого родителя. Таким образом, препятствие в виде родительской суровости, которое первоначально воспринимается как повинность – в итоге является шансом состояться как личность, и символом того, что граница есть, а значит, и родитель тоже имеется.
Хотя это действительно так, что чем суровее к ребёнку родитель, тем сложнее пройти сепарацию. По сути это становится задачей иногда всей жизни.
Думается мне, что именно с этой ключевой задачей – разочаровать, отвергнуть и выжить, не оставшись при этом сиротой, люди и приходят в кабинет психолога.
Елена Глебова